Топонимика и идеология в Советской России (1917-1941 гг.)
Добавлена: 09.08.2012 | Просмотров: 7389<<< >>>
Городам, как и людям при рождении, дают названия, имя, которое говорит об основных чертах народа, особенности месторасположения, характере занятости населения, его истории, своеобразном социокультурном коде. Вот эти обстоятельства не всегда принимались в расчёт в советское время, отдельные периоды – совершенно игнорировались, когда власть нарочито демонстрировала нигилистическое, «пролеткультовское отношение к историко-культурному наследию, в результате чего возникли целые ряды «культовой топонимики». В результате множество исторически сложившихся названий городов, посёлков, сёл и деревень, а также рек, озёр, горных вершин и пр. были заменены новыми, искусственными, зачастую не связанными с традициями населения и особенностями местности. Изменения названий превратились в цепь топонимических переворотов. Власть демонстрировала стремление к максимальной идеологизации топонимии, к полному разрыву с «проклятым» прошлым, со старыми ценностями. Среди внедрявшихся географических и исторических названий значительный удельный вес составляли персональные названия – в честь вождей, героев революционной борьбы, руководителей компартии и государства. Не случайно, что эта категория названий вызвала резкое неприятие общества в условиях кризиса советской системы – их широкое распространение привело к утрате исторически ценных названий, имело отрицательные морально-этические последствия.
Можно согласиться с утверждением, что подобного масштаба переименований не было в истории, однако следует помнить, что всякая власть, правители, всегда активно стремятся формировать историческую память, быстро находя тех, кто даст угодную им трактовку событий, фактов. Монархи, правители, власть предержащая всегда приспосабливали историческую память к своим нуждам, потребностям. Иное дело, что они не всегда достигали желаемого результата, одновременно увековечивая своё имя в географических названиях.
Очень многие названия городов носят имена монархов. Известный завоеватель Александр Македонский нескольким основанным им городам дал своё имя, а город Салоники назван по имени его сестры. Охотно увековечивали свои имена и русские князья. Вот лишь несколько примеров. Ярославль и Юрьев (ныне Тарту) основаны Ярославом Мудрым (его христианское имя – Юрий); Владимир Мономах основал город-крепость в Суздальской земле, назвав его Володимер; Юрий Долгорукий в 1154 г. основал г. Дмитров, по христианскому имени своего сына, более известному в истории как Всеволод Большое Гнездо; Ивангород на реке Нарве и т.д.
Многие историки отмечали увлечение императрицы Екатерины II прижизненным увековечением своего имени, а также имен сына, невестки, внуков. Правда, эти персональные названия давались, преимущественно, новым населённым пунктам. Екатеринодар возник как крепость в 1782 г., Екатеринослав – как административный центр Новороссии, в 1783 г. основаны Павлоград и Мариуполь. А вот имена внуков потеснили существовашие названия – село Усовка переименована в Александровск, а крепость Белёвская – в Константиноград.
Со времен Екатерины Великой сформировалась традиция называть именами членов императорской семьи новые населённые пункты, или переименовывать старые при их административном преобразовании. Она сохранилась вплоть до 1917 г. Названия по именам сановников, генералов были единичны. Появлялись они на окраинах империи, на присоединённых территориях, как наименования военных укреплений постов. Переименований было немного.
Считается, что был лишь один случай отмены персонального названия. Павел I, не питавший сыновних чувств к своей матери, после её смерти переименовал Екатеринослав в Новороссийск, но после восшествия на престол Александра I первоначальное название города было восстановлено.
Хорошо известно, что переломные моменты истории всегда сопровождаются весьма заметными изменениями историко-географических названий. Явление обычное и неизбежное на крутых поворотах истории. Не стали исключением революционные события 1917 г. Первая волна переименований началась сразу после низвержения самодержавия. Уже 3 марта городская дума Екатеринослава решила установить памятник известному националисту В. Родзянко, его именем была названа одна из площадей города. Не обидели и другого вождя Февраля – А.Ф. Керенского, в его честь был назван солдатский клуб. Во многих городах необъятной Российской империи сразу, незамедлительно были переименованы все Романовские и Николаевские улицы. Появились улицы и площади А. Гучкова, П. Милюкова, Н. Львова и др. Быстро переименованы военные корабли «Император Александр Ш» – «Воля», «Император Николай» – «Демократия».
На просторах России началась борьба с памятниками, её логику понять столь же трудно, как и борьбу за власть. Зачинателем этой войны выступила радикальная интеллигенция. «Революционные публицисты спровоцировали кампанию борьбы с «бронзовым идолопоклонничеством». Российская интеллигенция весьма своеобразно распорядилась властью, создав комиссии по низвержению идолов самодержавия (в виде фарса это было повторено в 1991-1993 гг.). По всей стране низвергались памятники царям и царским сановникам, многие из которых являлись памятниками архитектуры и истории. «Идолы самодержавия» низвергались с гиком и свистом. Во Владимире разбили памятник Александру II, заодно сорвали голову с памятника Пушкину. Никто не возмутился. Интеллигенция, её революционные вожди вдруг перестали видеть разницу между цивилизованностью и обычным вандализмом. «Синдром толпы», «революционный невроз» поразил тех, кто считал себя «солью земли», «критически мыслящими личностями». За рубежом, на Западе, куда они так стремились повести Россию, мирно уживались памятники разных эпох, утратив свою прежнюю идеологическую заданность и направленность.
Практически все сколько-нибудь значительные города России к лету 1917 г. обзавелись улицами и площадями Свободы, Революции. Не стал исключением Томск, тогдашние «Сибирские Афины». С мая 1917 г. за Новособорной площадью закрепилось наименование – Революции, поскольку на ней произошли главные события 1917 г., как впрочем, и 1905 г. «Эта площадь связана со всеми российскими революциями XX столетия и по справедливости должна носить имя «Революции», – отмечает томский историк В.П. Зиновьев. Решение нынешних городских властей о возвращении первого названия, поспешно и непродуманно, справедливо считает он. Это решение перечёркивает память о жертвах, которые понесли рабочие и интеллигенция Томска в ходе революционных событий начала минувшего века.
Вопреки сложившемуся стереотипу в первые послеоктябрьские годы переименований было немного, речь шла о существовании большевистского режима, всё было подчинено борьбе за сохранение революционной власти. В этой связи необычным представляется следующий факт – в 1919 г., в разгар гражданской войны, Сергиев посад стал г. Сергиевым, т.е. фактически в честь преподобного Сергия Радонежского.
Победа большевиков в гражданской войне сопровождалась и наступлением на старые топонимические названия, особенно в городах. Постепенно этот процесс набирал силу, приняв лавинообразный характер за пределами 1920-х гг. Достаточно быстро были упразднены все церковные названия улиц и городских площадей. Утверждалась новая модель наименований, своеобразная номенклатура, перечень названий обязательно включали:
• революционно-романтические идеалы – Свобода, Равенство, Братство, Революция;
• социально-классовой принадлежности – улицы Рабочие, Пролетарские, Красноармейские, гораздо реже – Крестьянские;
• в честь героев и жертв революционной борьбы – С. Перовская, М. Бакунин, С. Халтурин, И. Каляев и др. Из зарубежных более других повезло Марату и Робеспьеру, да ещё, пожалуй, Сакко и Ванцетти. Этот список пополнился советскими дипломатами В. Воровским и Войковым, убитых белогвардейцами;
• были имена в честь предводителей крестьянских войн – С. Разина и Е. Пугачёва;
• военачальники Красной Армии и руководители партизанского движения, главным образом из числа погибших, или умерших (в Сибири – это Щетинкин и Е. Мамонтов). Наименование в честь прославленных, но здравствующих военачальников и командиров партизан в 1920-е гг. были крайне редким.
• наименование улиц в честь большевистских вождей не сразу приобрело массовый характер. Постепенно росло число улиц, носивших имена Ленина, Троцкого, Зиновьева, Рыкова, Дзержинского, кое-где и в честь местных руководителей. Началось и переименование городов, «первая ласточка» – переименование Гатчины – в Троцк, Елизаветграда (Украина) – в Зиновьевск 1923 г., Царицина – в Сталинград в 1925 г.
При жизни Ленина его имя присваивалось набольшим населённым пунктам. В Томской губернии шахтёрский поселок Кольчунино стал Ленино (позднее – г. Ленинск-Кузнецкий). Все изменилось в 1923 г., особенно после смерти вождя, на карте страны возникла топонимическая лениниана.
Особая тема переименования Петрограда в Ленинград. Полного единодушия, полной поддержки не было, о чём свидетельствуют исследования современных историков. Практически любое культовое мероприятие находило негативную реакцию населения. Недовольство переименованием города на Неве проявилось весьма своеобразно – на письмах протестанты продолжали писать «Петроград». Власти легко справились с таким протестом: письма с надписью «Петроград» перестали доходить до адресатов. Но ещё долго шли «кухонные» разговоры-пересуды типа: «Теперь повсюду пойдут Ленинграды, Ленинстрои»!
Однако культовая модель переименований ещё полностью не утвердилась, хотя на карте росло число городов, получивших персональные названия Свердловск, Сталино и т.д., но Краснодар, Новосибирск не входят в этот ряд. Город, возникший как посёлок мостостроителей на берегу Оби по выбору инженера Н. Гарина-Михайловского оказался на пересечении транспортных коммуникации, бурно рос и получил неофициальный статус «столицы Сибири» после вторичного утверждения Советской власти на востоке страны. Стал местом пребывания Сибревкома, с 1925 г., – административным центром громадного Сибирского края. Достаточно быстро за ним закрепилось наименование Новосибирск. Сама история предопределила его новое название.
Не культовым, кабинетным путём шёл поиск нового названия административного центра Кузнецкого округа Щегловска. Произошло это с учетом предложений горожан, в ходе достаточно широкой общественной кампании.
В октябре 1927 г. в окружной газете появилось письмо читателя М. Сибирякова о необходимости переименования Щегловска. По его мнению, центр округа и «сибирская кочегарка» носит случайное имя людей ничем не прославившихся и никому неизвестных. Округ – Кузнецкий, угольный бассейн – Кузнецкий, посему быть новому административному центру Новокузнецком (старый Кузнецк тогда заштатный городишко с населением менее 5 тыс. человек).
Общественность живо откликнулась, редакция газеты «Кузбасс» получила немало писем с предложениями новых названий – Красношахтинск, Советостройск, Кузбасс и пр. 29 октября 1927 г. президиум горсовета постановил переименовать Щегловск и станцию Кемерово в г. Новокузнецк. Однако ходатайство горсовета было отклонено в Москве, поскольку могла возникнуть путаница, города с названием Кузнецк уже значились на географической карте РСФСР.
Шло время, вопрос о переименовании города продолжал волновать общественность. На торжественном заседании в честь десятилетия города в мае 1928 г. председатель горсовета Базанов предложил переименовать город Щегловск и станцию Кемерово в Кузбасс. Предложение было одобрено. Однако президиум Сибкрайисполкома отклонил ходатайство.
В редакцию окружной газеты продолжали поступать все новые и новые предложения, писали горняки Кемеровского рудника, работники химзавода. Явно преобладали «индустриальные» названия – Химзаводск, Химцентрал, Центрохимик, Химугольск, Горнопромышленск, Сибуголь, Угледар, Индустриальск, а также Пролетарск. Наряду с индустриальной тематикой была и революционная – Владленск (в память о Ленине), Майск, Партизанск, Октябрьск, Чичеринск, Боград (в честь большевика, участника создания Щегловского Совета, расстрелянного белогвардейцами). И лишь житель села Подонино Налимов предлагал город не переименовывать, поскольку это связано с большими расходами, а сэкономленные деньги направить на культурные нужды деревни.
Чаще других звучали предложения о переименовании Щегловска в Кемерово. Это название было привычно горожанам, так была названа железнодорожная станция, химзавод на левом берегу и рудник на правом берегу. В декабре 1930 г. Запсибкрайисполком принял предложение Щегловского Совета и направил ходатайство во ВЦИК, а далее ЦИК СССР. И лишь 27 марта 1932 г. президиум ЦИК СССР постановил: «Ходатайство президиума российского Центрального исполнительного комитета удовлетворить и г. Щегловск Западно-Сибирского края переименовать в г. Кемерово». Считается, что это название города отражает главное природное богатство региона – уголь (туземное – «кемер» в переводе на русский означало «уголь»).
Названия сельских поселений также подверглись переименованию, но сравнительно небольшой части. В образовании этих названии большую роль сыграли антропонимы (собственное имя человека – фамилия, прозвища, кличка, основателей селений). По подсчётам специалистов до 70% названий русских сел и деревень образованы от антропонимов. Не подлежат сомнению антропологические истоки некогда многочисленных названий Романово, Романовка. Связь этих названий с представителями императорской фамилии, как правило, отсутствует. Тем не менее, в после революционные годы такого рода названия исчезали с географических карт. Однако их было такое большое количество, что селений с названием Романовка, Романово сохранилось немало на просторах России. Хотя хутор Романовский на Кубани при преобразовании стал городом Кропотниным, а городок Романово – Борислоглебск, на Ярославщине стал Тутаевым (по имени погибшего красногвардейца).
Как отмечает один из специалистов в этой области, профессор Е. Поспелов, в сельскую топонимику меньше, чем в городскую, внедрялись персональные, «культовые названия», хотя тяга к всевозможным переименованиям давала себя знать. Так, по переписи 1926 г. в Клинском уезде были селения Карл-Маркс, Ленино, Зиновьево, Троцкое (два последних в следующем году были заменены). Заменялись «неблагозвучные» оскорбительные названия – Вшивки, Кобелево, Собакино, Дураково, Сукино. Но эти названия – свидетельство древности селений, возникших в дохристианский период от имен и прозвищ. Села Романово в Минской и Могилевской губернии в 1924 г. переименованы в Ленино.
Резко отрицательным было отношение к так называемым «религиозным» названиям, как правило, присвоенным селениям по расположенным там храмам. Обычай такого именования сел возник еще в XV в. В 1920-е гг. с карт стали исчезать Рождественки, Вознесенки, Знаменки и т.д. Село Христовыдвиженское Томской губернии в 1923 г. стало Отрадным, Спасское – Коларовым (в честь болгарского революционера). Позднее, Пышкино-Троицкое стало Первомайским. К религиозным отнесли Попово, Дьяково, Пономарево, забывая, что они носили название их основателей, не имели отношения к служителям церкви.
Топонимическая практика первого послеоктябрьского десятилетия, конечно привела к утрате исторически ценных названий, явившись следствием низкого уровня политической культуры и общеобразовательного уровня населения в целом и большевистского руководства в частности. Но важно не только «обличить» и «заклеймить», но и понять. Всякая революция сопровождается «топонимическими переворотами», утверждением революционной символики. Яркий пример тому – революция 1799 г. во Франции, в ходе которой также дала себя знать неистребимая тяга к переименованиям, что отмечалось многими ее исследователями, в частности И. Тэном, Т. Карлейлем. Российские революции 20 века подтвердили эту закономерность, даже «верхушечная» либеральная революция 1991 г. также сопровождалась переименованиями, хотя и ограниченного масштаба.
Видимо, государства и народы всегда нуждаются в символических подкреплениях своей консолидации, коллективного бытия. Революционная топонимика подкрепляет такое единение. Символами единства становятся памятные даты (как 9 января), имена героев, жертв, мучеников революции, революционных вождей. У любого символа – своя история и мифология, второе даже важнее. Чтоб превратить знак, имя событие в символ необходимо время и усилия властвующего «агитпропа» на благое дело. Так, 14 июля (взятие Бастилии) в течение столетия утверждалась как национальный праздник.
Власть стремится активно формировать историческую память, создавая легенды и мифы вокруг определённых событий и имён. Штурм Бастилии (которую охраняли два инвалида); «кинематографический» штурм Зимнего дворца; баррикады вокруг Белого дома в августе 1991 г. (впрочем, последний «штурм» не стал мифом, поскольку сразу был легендой). Задача зануд-историков вскрывать несостоятельность этих мифов!
Конец 1920-х гг. стал поворотным рубежом в развитии СССР. Курс на форсирование темпов индустриализации стал способом решения назревших национально-государственных проблем, потребности существенного усиления экономической и оборонной мощи страны, укрепления её независимости, что потребовало предельной концентрации ресурсов на ключевых направлениях экономического развития страны. Так называемая «Сталинская модернизация» по большому счёту стала продолжением дореволюционных модернизаций.
Советский строй, в значительной мере, знаменовал своеобразный ренессанс традиционного российского этатизма, когда именно центральная власть определяла какие отрасли промышленности развивать, какие города и где строить. Индустриальный рывок 1930-х гг. явственно продолжил российскую традицию непрерывного освоения сырьевых районов, экстенсивной эксплуатации сырьевых ресурсов, что, естественно, потребовало громадного притока новых рабочих рук и создания новых городов и рабочих поселков. Численность городского население за годы предвоенных пятилеток удвоилась. Исключительно высоким был прирост городского населения в новых индустриальных районах, в Уральской области в 1930-32 гг. он составил 638 тыс. (24%), в Западно-Сибирском крае – 624 тыс.(40%). За эти годы на селение Прокопьевска увеличилось в 10 раз, Кемерова – в 6, Нижнего Тагила – в 4, Новосибирска и Свердловска – в 3 раза. Доминировал чисто механический прирост населения, мигранты из села, лица молодого, трудоспособного возраста, большинство из которых свято верили в идеалы социализма.
Число новых городских поселений за это десятилетие увеличилось почти в 3 раза, достаточно остро встала проблема их наречения. Названия городов, рабочих посёлков, сельских поселений – важнейший элемент топонимической системы каждой страны. Во многом это обусловлено ролью городских поселений в экономической, политической и культурной жизни страны. Названия населенных пунктов – одно из важнейших проявлений национального самосознания, национальной самоидентификации, неотъемлемый признак территориально-государственной принадлежности. Однако «в буднях великих строек» эти важнейшие обстоятельства как-то не осознавались. Если названия физико-географических объектов чаще всего возникают стихийно, то названия населённых пунктов, прежде всего городов, получают официальное закрепление в решениях властных органов в законодательном порядке.
Города, как и люди при рождении получают имя, которое говорит об основных чертах народа, характере занятости населения, особенности месторасположения, его истории, своеобразии социокультурного кода, что не всегда принималось в расчёт в советское время. Множество исторически сложившихся названий городов, поселков, сёл и деревень было заменено новыми, часто искусственными, нередко не связанными ни с традициями населения, ни с особенностями местности.
Размах хозяйственного строительства привёл к появлению значительного числа индустриальных топонимов, по которым можно было изучать экономическую географию. С металлургическим производством связано название города Электросталь (под Москвой), возникшего при заводе качественных сталей, сами за себя говорят названия рабочих поселков Грэссовский, Коксовый, Краснофарфоровый, Суперфосфатный, Энергетик, Красный ткач и Текстильщик (Московская обл.), Красный текстильщик (Саратовская обл.), Цементнозаводский (Коми АССР), Цементный (Свердловская обл.). Хорошо были представлены самые разнообразные полезные ископаемые – посёлки Асбест, Новоасбест, город Асбест в Свердловской области, посёлок Фосфоритный в Московской и г. Аппатиты в Мурманской области, возникший в Хибинах при месторождении апатито-нефелиновых руд. Посёлок Усолье в Приангарье в 1940 г. получил статус города, а варка соли здесь началась ещё в 1669 г. Попутно отметим связь соленого промысла с топонимией в истории нашей страны. В городах Солигалич (Костромская обл.), Сольвычегодск (Архангельская обл.) добыча соли давно прекращена, о солевом промысле говорят лишь названия 2. Топонимами по профилю добычи полезных ископаемых хорошо представлены угольные бассейны – Углегорск, Угледар, Антрацит, Шахты, Новошахтинск, Каменск-Шахтинский(Донбасс), посёлок Угольный, Углекаменск (Приморье), Углегорск, Шахтёрск (Сахалин). Достаточно представительна «нефтяная» топонимия. Казачья станица Нефтяная (основана в XVIII в.) своё название получила из-за обилия выходов нефти на поверхность, в 1929 г. была преобразована в посёлок городского типа. Укажем также Нефтегорск на Сахалине, Нефтебад в Ферганской долине. Позднее, в 1950-70-е гг. при освоении Волго-Уральского и Тюменского нефтеносных районов на карте появились Нефтекамск и Нефтегорск в Башкирии, Нефтеюганск и Нефтеград в Западной Сибири.
Другие виды энергетического сырья также оказались представлены на карте. Разработка крупного месторождения горючих сланцев в Ленинградской области предопределила появление г. Сланцы, а торфа – посёлков Шатурторф (Московская обл.), Гидроторф (Горьковская), Торфяной (Кировская обл.).
Исключительно широко оказалась представлена «металлургическая» топонимия. Бокситогорский глинозёмный завод – первенец советской алюминиевой промышленности дал жизнь городу Бокситогорску (Ленинградская обл.) Месторождения никеля и олова зафиксированы в названиях соответствующих рабочих посёлков, расположенных в Мурманской и Читинской областях. В 1939 г. на базе богатейшего месторождения медных руд возник г. Медногорск (Оренбургская обл.). Добыча железной руды предопределила появление посёлков Железногорск в Курской и Иркутской областях, которые в послевоенный период обрели статус города.
По названию всемирно известной горы Магнитной получил наименование г. Магнитогорск. Его строительство началось в 1929 г., через два года его численность превысила 100 тыс., а в 1932 г. был дан первый металл. На Урале есть и другие горы Магнитные, вблизи которых возникли поселки Магнитный и Магнитский. Гора Темиртау (тюркское – «железная гора») дала название рабочему посёлку горняков в Горной Шории.
Географическое положение послужило поводом для названий значительного числа городских поселений – Беломорск, Северодвинск, Каспийск; значительное число названий образовано от слова «Урал» – Верхне-, Северо-, Средне-, Перво-, Красноуральск, Зауральский, Уралец, Каменск-Уральский 5. Последний из них возник как поселение при металлурго-железоделательном заводе ещё в XVIII в., но его второе рождение состоялось в 1930-е гг. в связи со строительством Синарского трубного и Уральского алюминиевого заводов. Таким образом, наряду с производственным, достаточно широкое распространение получило и название городских поселений по наименованию географических объектов – рек, морей, гор, озёр и т.д.
Гораздо реже – по именам выдающихся людей. В честь крупнейшего геолога, первого президента АН СССР А.П. Карпинского назван небольшой шахтерский город Карпинск (Свердловская обл.), рабочий посёлок при разведочной шахте Курской Магнитной аномалии в 1939 г. получил имя выдающего советского геолога, инициатора освоения КМА И.М. Губкина.
Такая модель наименований была вполне оправдана – новое название присваивалось новому городу, поселку, при этом, правда, редко принималось в расчёт естественное мнение, хотя такие случаи и были. Например, весьма продолжительным был поиск нового названия Щегловска. Проводились опросы горожан, происходил обмен мнениями на страницах окружной газеты «Кузбасс», прибегали к консультациям краеведов, ученых.
Не был создан механизм, который бы гарантировал от случайных конъюнктурных наречений населённых пунктов, предприятий, улиц. Власть нарочито демонстрировала нигилистическое, пролеткультовское отношение к историко-культурному наследию, и в результате чего и возникли целые ряды «культовой топонимики». Изменения превратились в цепь топонимических переворотов.
В первые послереволюционные годы переименования населённых пунктов носили разовый характер. Прижизненная канонизация вождей началась с 1923 г., когда Гатчина стала Троцком, Елизаветград (Украина) – Зиновьевском, Царицин – Сталинградом. В 1930-е гг. сформировались ряды культовой топонимики – Сталин, Сталинск, Сталиногорск, Сталинири, Молотов, Молотовск, Ворошилов, Ворошиловск, Ворошиловград, Киров, Кировск, Калинин, Калининград и т.д. По культовой модели названы многие города-новостройки, городские районы. Повальное прижизненное присвоение населённым пунктам, предприятиям, улицам имен Сталина и его ближайшего окружения – это беспрецедентный факт. В этом явственно обнаружилась тщеславие, интеллектуальная ущербность вождей и партийных функционеров всех рангов. Истинно великие не нуждаются в таком увековечивании. Лишь М. Горький протестовал против переименования своего родного города. С изменением названия Н. Новгорода была связана попытка Сталина использовать имя великого писателя в своих интересах.
Произошло фактическое репрессирование старых названий городов – Вятки, Н. Новгорода, Самары, Твери, что явилось попыткой утверждения пролеткультовского подхода к истории, насаждении исторического невежества, беспамятства, национального самоотречения. Стереотип, что переименование происходило «по просьбе трудящихся» не более чем добросовестное заблуждение – документов такого рода обнаружить в архиве не удалось.
Иное дело, что переименование достаточно часто инициировало местное партийное руководство с весьма прагматическими целями. Регионы активно формировали свои интересы и стремились заполучить поддержку в центре в высшем руководстве страны. Так, руководство Западно-Сибирского края, ориентируясь на своего земляка, председателя ГОСПЛАНа В.В. Куйбышева инициировало волну переименований предприятии, вузов (присвоение ТГУ имени Куйбышева), улиц, площадей. Каинск был переименован в Куйбышев. Однако попытка оказалась неудачной в связи с преждевременной кончиной Куйбышева.
Центрально-Черноземная область и её региональная столица Воронеж активно развивали культ Л.И. Кагановича. Ссылаясь на его краткосрочное пребывание в 1919 г. его именем было названо немало школ, предприятий, колхозов, городских улиц и самый крупный район Воронежа. Его настойчиво приглашали на 20-летие освобождения Воронежа от белогвардейцев, но он не приехал, а за неумеренное рвение местное руководство получило нагоняй. На местах складывались культы региональных вождей – И. Вареикиса (ЦЧО), И. Кабакова (Урал), Р. Эйхе (Запсибкрай). Тиражировались их портреты, плакаты, готовились планы переименований. Так станция Инская (Новосибирск) несколько лет носила имя Эйхе, Рудничный район Кемерова назывался Эйховским. Сохранилось обращение шахтёров шахты «Центральная» от 22 февраля 1933 г. о присвоении руднику имени Эйхе. Вероятней всего это обращение могла инициировать партийная верхушка Кемерова. Логику таких переименований понять не трудно, имея в виду, что получение поддержки вышестоящего лица являлось средством добывания ресурсов в Центре. Руководствуясь этими весьма прагматическими целями, администрация Томского медицинского института организовал поток писем и резолюций собраний студентов и профессорско-преподавательского состава о присвоении ТМИ имени В.М. Молотова и добился своего. Председатель СНК СССР в 1938 г. был вторым человеком в стране после Сталина. Без сомнений, что на эти годы пришлось становление неофициальных каналов влияния.
Исходя из этого, нельзя не согласиться с мнением, что феномен культа личности Сталина более известен, нежели изучен, осмыслен. С позиций сегодняшнего дня он часто принимал гротесковые формы. Тогда же ничего удивительного не было, что адресованные Сталину письма начинались словами: «Дорогой тов. Сталин», нередко составлялись на собрании в доме культуры, клубе, на улице им. Сталина, да ещё в Сталинске или Сталиногорске.
«Большой террор» существенно сократил число вождей всех уровней, вызвал волну переименований населённых пунктов, предприятий, улиц, учреждений. Имена «врагов народа» были вычеркнуты из топонимики, культовый пантеон резко сократился. Иные города в короткий срок успели сменить по 2-3 названия: Надеждинск – Кабаковск – Серов на Урале, Баталпашинск – Сулимов – Ежово-Черкеск – Черкеск на Северном Кавказе
К началу 1940 г. были изменены названия почти 150 городов и рабочих посёлков. Число имён в своеобразных культовых святцах было уже невелико, что наглядно проявилось в названиях городских районов. По нашим подсчётам в городах РСФСР в 1939 г. насчитывалось: 4 Ждановских и Свердловских района, 6 – Ворошиловских, 7 – Орджоникидзевских, 9 – Кагановичских, по 12 – Кировских, Куйбышевских и Молотовских, 27 – Сталинских.
Количество улиц, площадей, фабрик, заводов, шахт рудников населённых пунктов, поименованных в честь здравствующих вождей, сосчитать трудно. С уверенностью можно сказать, что имя Сталина носило наиболее значительное их число. Он стал обладателем самой многочисленной во всей истории коллекции географических объектов поименованных в его честь.
Практика прижизненной мемориализации проявила свою полнейшую несостоятельность и в наречении улиц, предприятий, учреждений, социально-культурных объектов, в их названиях соседствовали и палачи и будущие жертвы. В годы «Большого террора» спешно переименовывались улицы, носившие имена «врагов народа» – В.К. Блюхера, А. Косарева, А. Крыленко, Р. Эйхе и др. В шахтёрском Прокопьевске, например, пришлось искать иное название улице Ягоды, а также парку культуры и отдыха им. А.С. Бубнова (бывший нарком просвещения). В названиях шахт этого города было представлено практически всё тогдашнее политбюро ВКП(б) – им. Сталина, Ворошилова, Калинина, Кагановича, Молотова, Рухимовича (после репрессирования заменено). Названия шахтам давались в Москве, наркомате тяжелой промышленности, исходя из наркоматовских представлений об истории и политике.
Было бы упрощением в анализе топонимической практике все сводить к «культу личности». Власть всегда стремится формировать историческую память, и во времена Владимира Мономаха, Петра I, Сталина, Хрущёва, Ельцина и Путина. Властные институты всегда вмешивались и будут вмешиваться в процесс формирования исторической памяти, достаточно часто насаждая историческое беспамятство, нигилизм к прошлому.
Следует иметь также ввиду, что страны, государства, их граждане всегда нуждаются в символах, подкрепляющих их консолидацию, коллективность бытия. Такими символами в условиях революций, радикальных перемен становятся определённые даты, события, имена высших руководителей, героев и жертв революции. Достаточно наглядно это проявилось в первые десятилетия Советской власти, сложилась устойчивая потребность почитания героев. Предметом уважения и поклонения были революционеры-подпольщики, герои гражданской войны, позднее – новаторы, стахановцы. Общество знало и уважало Будённого и Ворошилова, Чапаева и Котовского, Изотова и Стаханова, Чкалова и полярников-папанинцев. При этом пропагандируемый тип героя менялся в зависимости от решаемых задач и ситуации в стране.
Власть использовала подозрительность рядового советского человека ко всему «бывшему», буржуазному, неприятие всего сложного, определённый обскурантизм. Упрощение стало знаком эпохи – «мир должен быть непротиворечивым»! Не всегда просто отделить в этих процессах злонамеренность от наивности, подобно той, с которой старушка подбрасывала хворост в костёр Я. Гуса. Явно доминирующим в 1930-е гг. было мировоззрение, что мир прост и ясен. Представление о социализме обрели квазирелигиозный характер, в то время как само православие преследовалось, уничтожалось вместе с храмами.
Литература
1. Воробьева И.А. Язык земли. Новосибирск, 1973.
2. Города России. Энциклопедия. М., 1994.
3. История названий Томских улиц. Томск, 1998.
4. Зиновьев B.П. О переименовании улиц исторических городов // Историческая наука на рубеже веков. Т.4. Томск, 2001.
5. Мытарев А.А. От Абы до Яи. Кемерово, 1970.
6. Поспелов Е.М. Имена городов: вчера и сегодня. М., 1993.
7. Шабалин Б.М. Тайны имен земли Кузнецкой. Топонимический словарь. Кемерово, 1994.
Автор: Андреев Валерий Павлович, e-mail: AndreevVP@mail2000.ru, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории России и политологии Томского государственного архитектурно-строительного университета
Источник: sib-subethnos.narod.ru
Тэги: Андреев В.П., статья (текст)