Гидронимы окрестностей МагаданаДобавлена: 14.08.2012 | Просмотров: 4974<<< >>>Территория Магаданской области до сравнительно недавнего времени оставалась белым пятном на карте России. Данные археологических раскопок и исторических изысканий свидетельствуют о том, что земли эти были заселены еще в эпоху палеолита [1]. Но в ономастике такого рода пространства принято относить к территориям позднего заселения, так как фактически освоение и изучение их относится к новейшему времени [2]. Именно с приходом русских землепроходцев начинается письменная фиксация имеющихся топонимов, активно появляются новые названия, и можно считать, что с этого момента начинает формироваться топонимическая система Северо-Востока страны. Многие исследователи (Г.А. Меновщиков, В.В. Леонтьев, К.А. Новикова и др.) выделяют несколько этапов этого процесса. Первый, самый древний, можно считать гипотетическим. Начало его уходит в необозримое прошлое, когда человек начинает ощущать потребность в номинации окружающих объектов. В это время уже складывается некая первичная топосистема, но в связи с отсутствием письменности у коренных народов Севера она нигде не фиксируется. Поэтому можно только предположить, что следы этого этапа в какой-то степени отражены в субстратных топонимах. Это подтверждается данными реконструкции корякских, эвенских и др. топонимов (см. В.В. Леонтьев, К.А. Новикова. Топонимический словарь Северо-Востока СССР. Магадан, 1989. Далее – ТС). На втором этапе начинается освоение северо-восточных земель отрядами русских казаков (походы С. Дежнева, М. Стадухина), что было обусловлено развитием Русского государства, его политическими и экономическими потребностями. В это время (XVII – начало XVIII в.в.) начинает формироваться русское оседлое население, фиксирующее адаптированные русским языком названия местных географических объектов в различных документах – «отписках», появляются и первые русские топонимы. Более упорядоченный вид топонимия Северо-Востока приобретает с середины ХVIII века. Одновременно она становится все разнообразнее, поскольку к берегам Охотского моря отправляются морские и сухопутные экспедиции, главной целью которых являлось подтверждение существования пролива между Азией и Америкой и описание вновь открываемых земель (экспедиции В. Беринга, А. Чирикова, А. Шестакова и др.) Продолжается фиксация субстратных топонимов, и довольно часто происходит наложение русских названий на уже существующие местные. Например, название р. Крестовая появляется в середине XVIII в, она же имела чукотское название Уэлевеем (ТС, с. 205). И, наконец, современный этап развития топонимии Северо-Востока начинается с рубежа XIX – XX веков (экспедиции И. Черского, С. Обручева). Освоение Колымы и Чукотки – богатейших сырьевых районов России – приобретает наибольший размах, обусловленный государственными потребностями. Несомненно, что именно теперь происходит наиболее активное пополнение топонимии как русскими, так и субстратными названиями, поскольку в задачи участников геологоразведочных, гидрографических, землеустроительных и других экспедиций входило, кроме всего прочего, выяснение местных названий и нанесение их на карты [3]. Двойная номинация приобретает массовый характер (о. Коровий – Спафарьева, о. Ольский – Завьялова, о. Дэлан (эвен.) – Недоразумения), причем новые названия накладываются как на субстратные, так и на русские. Имеются случаи и тройной номинации: бухта Мивкан (эвен.) – Волок (рус.) – Нагаева (рус.). Субстратные топонимы зачастую изменяются до неузнаваемости, поскольку записывающие их со слов местных жителей не всегда могли точно передать звуковой облик слов эвенского, корякского и других языков, кроме того, некоторые фонетические особенности этих языков не могут быть переданы средствами русского алфавита (см. многие случаи реконструкции субстратных топонимов в ТС). Например, бытующий ныне гидроним Армань в Лоции Охотского побережья [4] встречается в двух вариантах – Арман и Армань, гидроним Малтан (совр.) на карте 1926 года зафиксирован как Мольтан, то же с гидронимами Сердяк – Сердях, Нельканджа – Нелькандя, Челомджа – Чоломджа и др. Огромный вклад в оформление современной топосистемы Колымы и Чукотки внесли геологи, геодезисты, гидрографы, землеустроители, участники дорожного строительства. Известно, как повлияли, например, экспедиции В.А. Цареградского, Ю.А. Билибина, полевые партии Б.И. Вронского, Х. И. Калугина и А. Л. Лисовского и многих других, подробно картировавших даже самые труднодоступные районы. В результате с 1930-1940-х годов процесс наименования и переименования становится все более динамичным, что обусловилось и политическими условиями, например, ручей Эдбер, названный по имени Эдуарда Берзина, в связи с арестом последнего был срочно переименован. Всеобщая политизация отражалась и на характере названий, в которых находим и отражение господствующей идеологии (Большевик, Броненосец, Индустрия и др.). Наслоение топонимов объясняется и тем, что многие из них, по словам геологов-первооткрывателей, были заменены на «более благозвучные», когда военным ведомством составлялись топографические карты, особенно по районам Колымских приисков и лагерей. Итак, топонимическая система Северо-Востока документально оформляется на протяжении почти 4 веков, постепенно расширяясь и претерпевая закономерные изменения. Конечно, по сравнению с аналогичными системами, например, Центральной России, она весьма молода. В связи с этим она имеет как черты, характерные для топосистем вообще, так и достаточно ярко выраженные особенности. В процессе формирования топосистемы Северо-Востока проводилось и ее описание, но оно до недавнего времени носило скорее фрагментарный характер, поскольку исследователи ставили целью этнографическое, историческое, географическое изучение Северо-Востока и, в частности, лингвистическое изучение отдельных местных языков (от таких работ, как: Линденау Я.И. Описание народов Сибири. Магадан, 1983; А. Дьячков. Анадырский край. Магадан, 1992 до современных исследований, в том числе и посвященных изучению субстратной топонимии, – Г.А. Меновщикова, А.А. Бурыкина, К.А. Новиковой и др.). Наиболее фундаментальным исследованием северо-восточной топонимии явился «Топонимический словарь Северо-Востока СССР» В.В. Леонтьева и К.А. Новиковой. Неоднократно отмечалось, что масштаб исследовательских задач, поставленных авторами, достоин восхищения: собран огромный фактический материал (около 44 тысяч названий), часть которого на сегодняшний день могла бы стать окончательно утраченной, дана этимология большинства субстратных названий и многих русских. При этом естественно, что многие лингвистические аспекты описания топонимов остались за рамками исследования. Так, необходимо отметить, что в «Топонимическом словаре» не наблюдается полного охвата топонимов обозначенной в названии книги территории (задача чрезвычайно трудновыполнимая в силу многих объективных причин), не вошло в него и большинство русских названий, представляющих собой субстантивированные прилагательные (Березовый, Холодный, Скалистый и т.д.), многие русские оронимы (названия гор, перевалов и др. – Комендант, Шапка, Краб, Подумай и т.д.), так как авторы считали их лишенными исторического, краеведческого интереса (ТС, с. 6), хотя как лингвистический материал они имеют определенную ценность. Опущено большинство корреляционных пар гидронимов (реки 1-я, 2-я Сентябрьские и др.), а их необычайно большое количество – одна из особенностей топонимии территорий позднего заселения; нет многих вторичных производных названий. Не отмечаются в нем также и некоторые топонимы, которые явно относятся к субстратным, например, гидроним Балахапчан, отсутствующий в «Топонимическом словаре», по топоформанту -чан может быть отнесен к эвенским (ср. Ланкучан, Тоопчан и др.). Все это, ни в коем случае не умаляя ценности словаря в целом, позволяет говорить о том, что необходимо системное лингвистическое исследование топонимии Северо-Востока, в котором должны найти решение многие проблемы – от наиболее полного сбора фактического материала с использованием источников, ранее остававшихся недоступными, до подробнейшего лингвистического анализа отдельных фрагментов и подсистем региональной топонимии, а на первом этапе – топонимии отдельных районов Магаданской области. Надо сказать, что топонимическое поле этой территории в силу особенностей рельефа и характера заселения отличается значительным разнообразием номенклатурных географических терминов. Оно, по предварительным подсчетам, включает более 50 их разновидностей, начиная с таких крупных, как хребет (Черского), массив (Джел-Урэкчен), река (Колыма), и заканчивая микротопонимами типа урочище (Тупик, Расавский Увал), местечко или местность (Нгосичан), порог (Три Медведя), протока (Лебединая), болото (Филькино), скала (Птичий остров), останец (Воронье гнездо), ключ (Колчаковский) и др. Среди номенклатурных терминов встречаются и диалектные, такие, как урочище, марь, кошка, устье, шивера, едома и др. Лингвистическое описание их уже представляет отдельную задачу. Необходим и анализ названий, объединенных вокруг отдельных номенклатурных терминов или их групп под обобщающими названиями – гидронимы, оронимы, ойконимы и др. В связи с этим как составная часть общего описания региональной топонимии предполагается лингвистический анализ гидронимов Охотоморского бассейна, который на начальном этапе сужается до исследования гидронимной подсистемы ближайших окрестностей г. Магадана, включающих акваторию бухт Нагаева и Гертнера и лежащий между ними полуостров Старицкого, у основания которого расположен город. Фундаментальные исследования гидронимии Центральной России (см. работы Смолицкой, Топорова, Трубачева) имеют географическую привязку к бассейнам определенных рек. Особенность территории, охваченной исследованием, в том, что ее значительная часть пролегает по побережью Охотского моря. По этой причине вся совокупность исследуемых гидронимов делится на пелагонимы, т.е. принадлежащие акватории моря (губа, залив, бухта), и потамонимы – названия пресноводных водотоков (реки, речки, ручьи, ключи). Здесь необходимо отметить относительную условность разделения номенклатурных терминов ручей и ключ, которые, по свидетельству многих магаданских геологов, использовались как синонимы, то есть включались в названия независимо от особенностей водотоков, хотя в словарях С.И. Ожегова (с. 240, 598) и В.И. Даля (II, 122; IV, 110) отмечено некоторое различие в значениях: ключ – более конкретное, имеется в виду именно «источник, бьющий из земли, родник», а ручей – более общее, «небольшой водный поток, берущий начало от родника или болота». У В.И. Даля также ручьем называется «небольшая речушка, не более сажени ширины». К гидронимам-пелагонимам относятся Тауйская губа, бухта Нагаева, включающая бухты Водопадную и Ковш, бухта Гертнера с небольшой бухтой Веселой внутри, а также бухты, расположенные по внешнему контуру полуострова Старицкого, – Батарейная, Жемчужная (Орлиная), Светлая, Тихая (Березовая), Водопадная (повторяющееся название). К гидронимам пресноводным относятся: река Дукча с притоками реками Хабля, Балахапчан (речка или ручей), Медвежка (Медвежья), ручьями Средний и Лесной; река Магаданка с притоками речкой Каменушка, ручьями Андреевский, Болотный, Озерный, Моховой (Безымянный или Лисий – в неофициальном бытовании); реки Первая и Вторая Медвежка (северная оконечность бухты Нагаева между мысами Островной и Серый), ручьи Марчекан (речка Марчеканка – в неофициальном бытовании), Водопадный, Священный, Корейский (ключ) Медвежий (ключ) (акватория бухты Нагаева), ключи Черный, Конгали, Колчаковский, Японка (бухта Гертнера), Батарейный, Березовый, Веселый (Веселый Ключ, Веселый Яр [5], Кедровый, Скалистый, Водопадный (п-ов Старицкого). Кроме того, по данным Государственного архива Магаданской области (д. 21, л. 95 – 1951 г.), в окрестностях Магадана отмечаются следующие гидронимы: реки Кабакча (Кобапча), Джукча (не Дукча!), Джунга (д. 17, л. 24), ключ Утуй, Волчий Лог (9-й км ж.д). В настоящее время не определены точные географические ориентиры этих водотоков, но несомненно, что они существовали в окрестностях города. Можно предположить, что эти названия частью утрачены (вышли из употребления, или же при строительстве исчезли сами водотоки), частью заменены более современными. В этих же материалах отмечено название «Безымянный ключ урочища кожзавода», который в настоящее время известен как Моховой. Следовательно, встает проблема восстановления полной топонимической картины по материалам архивных документов. Названия некоторых водотоков составляют пары с названиями бухт, в которых расположены их устья. Причем для пары бухта Веселая – Веселый Ключ вторичным является название водотока [6]. Такой же процесс наблюдается в парах бухта Батарейная – ручей Батарейный, бухта Светлая – ключ Светлый. В отличие от них в парах бухта Березовая – ключ Березовый, бухта Водопадная – ключ Водопадный вторичен пелагоним, так как в названиях отражены особенности водотоков (наличие водопадов по руслу ручья и березовая роща по склонам распадка, в котором течет ручей). Большинство гидронимов окрестностей Магадана имеют русское происхождение. По нашему мнению, это обусловлено тем, что, как правило, оленные тропы, ведущие из Тауйска в Олу, не проходили непосредственно по берегам бухт Нагаева и Гертнера и п-ову Старицкого. Из субстратных (эвенских) топонимов отмечены Дукча (ТС, с. 135), Марчекан (ТС, с. 249). На наш взгляд, сюда же относятся топонимы Балахапчан и Конгали, не отмеченные в «Топонимическом словаре». Основанием для этого служат топоформанты -чан (уменьшительное значение – ТС, с. 44) и -ли (значение «место сбора, заготовки чего-либо» [7]. Топооснова Балахап-, вероятно, произошла от адаптированного эвенским языком русского слова балаган (сравните: Блахан – местная, эвенская адаптация названия села Балаганное [8]. Основа Конга- имеет несколько вариантов этимологии: «утка-крохаль» [9], «горбок, перекат» (ТС, 200). На наш взгляд, именно первый вариант возможен в сочетании со значением суффикса -ли, то есть название Конгали – Крохалиная, что вполне соответствует действительности, так как по долине ручья, особенно в приустьевой части, утки – явление нередкое и, вполне вероятно, могли являться предметом охоты. К тому же вся долина лежит в зоне миграционных путей перелетных водоплавающих птиц, что тоже до известной степени подтверждает возможность такого толкования. К словам неясной языковой принадлежности относятся Джукча, Кабакча (Кобапча), Джугла, Джунга, Утуй и Хабля. Ни один из этих топонимов не зафиксирован в словаре В.В. Леонтьева. Но позволим себе предположить, что название Хабля относится к русским диалектным словам и происходит от слова хабить. Вероятно, это название обойдено вниманием в связи с сомнительным значением слова – «хапать, хватать, захватывать что-то» (В.И. Даль, IV, 540). Производного существительного от этого глагола не приводится, но существует антропоним с аналогичной основой – фамилия Хабло, к сожалению, не рассматриваемая в труде Б.-О. Унбегауна [10], В.И. Даль приводит слово хабила, одно из значений которого – «озорник, буян». Возможно, бурный (действительно) характер реки дал основание для такого названия. Это, естественно, требует дальнейшего анализа, как и определение языковой принадлежности и этимологизация основных топонимов данной группы. К гибридными названиям [11] относятся гидронимы Магаданка и Марчеканка, включающие эвенские основы и оформленные русскими топоформантами -ка. Эти гидронимы можно считать вторичными по отношению к гидрониму Марчекан и ойкониму Магадан. О гидрониме Магаданка можно сказать следующее: в 20-х годах нашего столетия зафиксировано название речки Магадан (Монгодан), которая дает название городу. Постепенно Монгодан трансформируется в Магадан, а затем по аналогии с многочисленными русскими гидронимами оформляется топоформантом -ка в значении «протекающая по территории какого-либо населенного пункта». То же произошло и с гидронимом Марчекан, только в роли «владельца» речки выступает название поселка Марчекан, данное по названию горы, у подножия которой он расположен. Вторичным по отношению к названию горы является и гидроним Марчекан (эта характерная особенность номинации водотоков отмечена у В.В. Леонтьева). Затем название Марчекан трансформируется в Марчеканку, что становится уже третьим звеном номинации. По значению субстратные топонимы данной территории принадлежат к числу тех, для которых ведущим принципом номинации оказывается выделение какого-то характерного признака, то есть номинация носит естественный характер. На наш взгляд, здесь действует закон относительной негативности, выявленный В.А. Никоновым, согласно которому в топониме фиксируется не наиболее общий для определенной территории признак, а особенный, отличающий данный объект от подобных ему. Так, среди отмеченных нами эвенских гидронимов Марчекан характеризует особенность рельефа (торфяное болотце при вершине), Дукча, по одной из версий, определяет наличие деятельности человека (остов юрты), по другой, вместе с Конгали характеризует животный мир (Дюкча – кумжа, рыба семейства лососевых), хотя эта версия более сомнительна, чем первая. Топооснова Магадан – в названии Магаданка также имеет несколько версий этимологии; по некоторым из них – это тоже характеристика рельефа (песчаные наносы в устье реки). Русские гидронимы еще более разнообразны. Здесь мы находим фитофорные и зоофорные гидронимы (Кедровый, Березовый, Орлиная, Медвежий, Медвежка, Волчий Лог, Лисий) и гидронимы, включающие общую характеристику растительности (Лесной); названия, отмечающие особенности русла (Водопадный, Каменушка), характеристики водотока (Холодный, Ледяной), особенности рельефа (Черный ключ – по береговым прижимам в устье ручья, имеющим черную окраску; Скалистый), метафорические названия (Светлая, Светлый, Веселый Яр, Веселая, Жемчужная, Священный, Ковш); имеющие отношение к деятельности человека (Батарейный, Батарейная – по артиллерийской батарее, располагавшейся, вероятно, в годы Великой Отечественной войны на одной из вершин правого склона ручья); названия-меморативы (Нагаева, Гертнера, Колчаковский, Андреевский); этнотопонимы (Корейский, Японка). Большая часть гидронимов – однословные, 3 – двусловные наименования, содержащие в своем составе номенклатурный термин (Волчий Лог, Веселый Ключ (Веселый Яр), Черный Ключ). Среди последних отмечается случай бинарной оппозиции (Первая, Вторая Медвежка). 18 названий – субстантивированные прилагательные, 4 – нарицательные существительные в именительном падеже, 2 – генетивная форма имени собственного (Нагаева, Гертнера). Удивляет гидроним Каменушка, который имеет топоформант -ушка, характерный для гидронимии Центральных районов России, но, по нашим наблюдениям, он пока единственный на территории Магаданской области. Итак, проведенный анализ гидронимов окрестностей Магадана показал, что данный материал, с одной стороны, отражает общие закономерности номинации, существующие в топонимии, с другой – он имеет ряд существенных особенностей, связанных, в частности, с проблемами экстралингвистического характера (территория позднего заселения, особый статус Магадана и Магаданской области как места ссылки, искусственный и во многих случаях авторитарный характер номинации). Некоторые из них отмечаются и в исследованиях, посвященных пограничным по отношению к нашему регионам, тоже относимым к территориям позднего заселения [12]. Для более полного лингвистического описания гидронимической подсистемы окрестностей Магадана необходимо решить следующие задачи: определить наиболее полный список названий; выяснить наличие названий-калек (одной из них, возможно, является Каменушка); продолжить определение языковой принадлежности и этимологический анализ субстратных гидронимов; определить принципы номинации и дать многоаспектную классификацию русских и смешанных гидронимов. В перспективе предстоит сделать целостное описание гидронимии Магаданской области как части топосистемы Северо-Востока страны. Литература 1. История Магаданской области с древнейших времен до конца ХIХ века. Магадан, 1976, с. 5. 2. Воробьева И.А. Русская топонимия на территориях позднего заселения. – В кн.: Перспективы развития ономастики. М., 1986, с. 275. 3. Шаталов В.С. На заре новой жизни. Магадан, 1978, с. 9. 4. Давыдов Б.В. Лоция побережий РСФСР, Охотского моря и восточного берега полуострова Камчатки с островом Карагинским включительно. Владивосток, 1938. 5. Цареградский В. По экрану памяти. Магадан, 1980, 6. Цареградский В. Там же. 7. Сем Ю.А. Эвенская топонимика. Хабаровск, 1982, с. 76. 8. Попова У.Г. Сказание о старине и пароходе с красным флагом. Магадан, 1983. 9. Щербинин Б.Г., Леонтьев В.В. Там, где геологи прошли. Магадан, 1980, с. 76. 10. Унбегаун Б.-О. Русские фамилии. М., 1989. 11. Воробьева И.А. Русская топонимия на территориях позднего заселения. – В кн.: Перспективы развития ономастики. М., 1986, с. 277. 12. Гриценко К.Ф. Русские географические названия в зоне якутской топонимии. – В кн.: Перспективы развития ономастики. М., 1986, с. 282. Автор: Иконникова О.А., контактная информация: тел.: +7(41322)30746 (рабочий, СМУ), e-mail: rlc@nu.magadan.su Источник: academnet.neisri.ru, июнь 1999 г. Тэги: Иконникова О.А., Евразия, Россия, Магаданская область Комментарии (0) |